Вдохновило на эту статью меня не известное произведение Гоголя, который (я в этом уверена - другой человек просто не смог бы написать произведение, где главным персонажем станет часть лица) имел большие проблемы с носом. Я просто выполняю свое обещание, данное Сергею Геннадьевичу Козлову во время операции, рассказать читателям об испытанном.
А начиналось все так. Я спокойно жила и считала себя вполне здоровой для нашей лор-индустрии. В декабре я сделала попытку опуститься на дно Красного моря, осваивая дайвинг. При глубинных погружениях через определенные промежутки надо продувать нос и ставить барабанную перепонку, которая из-за изменения давления прогибается в другую сторону, на место. Без этого продувания начинаются головные боли. Это и произошло со мной. Итогом было больное и не совсем слышащее ухо, которое осталось таковым и при возвращению на родину. Сергей Геннадьевич не стал даже особо смотреть ухо, а заинтересовался носом, где зафиксировал врожденное смещение перегородки. Оно и мешает нормальному дыханию.
Я привыкла так жить и не замечала, пока не наступали какие-либо нагрузки. В принципе, ничего страшного. Осложнения могут произойти в возрасте, когда операции противопоказаны. А доживешь ли до этого возраста, кто его знает? Козлов так заманчиво описал легкость операции, что я согласилась.
В Крещение, 19 января к 12 часам я пришла с направлением в приемный покой. Около кабинета лор-врача была сумасшедшая очередь человек в 50. Это не значит, что всех смогут госпитализировать. Кто-то просто мечтал получить консультацию специалиста. В городе единственное отделение в стационаре - и этим все сказано. На следующий день операция. Местный наркоз. Сердце начинает бешено биться, я начинаю глотать воздух. Как истинный профи, Сергей Геннадьевич отвлекает от своего внедрения в область головы рассказами о последних событиях и новостях. У меня такое ощущение, что он залез в самую середину головы. Каждое движение в носу (переводи – в голове) воспринимается как всемирная катастрофа, которая длится необычайно долго – целых 20 минут. Хотя рационально понимаю, что только высокий профессионализм врача позволяет сделать операцию столь быстро.
Сегодня я могу просто восторгаться мужеству женщин, которые идут на пластические операции, и не один раз. Все манипуляции на голове переносить психологически тяжело.
А первые сутки после операции! После анестезии атрофированы все органы лица, глотательные и дыхательные функции далеки от совершенства, в нос запиханы огромнейшие тампоны. После удаления тампонов на следующий день снята повязка типа «я клоун», внешний вид почти приличный, люди не пугаются. Но уважительное отношение к собственному носу длится месяц. Проверим, можно ли будет заниматься дайвингом через полгода, как обещал Сергей Геннадьевич.
Кроме того, я прожила всю жизнь, вдыхая воздух. И никак не могу привыкнуть, что он в меня просто входит. А когда на улице холодный воздух, я чувствую холод. К этому надо привыкнуть. Если вы решаетесь пойти на такую психологически сложную операцию, то я сообщаю о следующей трудности: очереди. Они в лор-отделении на каждую процедуру, каждый прием. Сергей Геннадьевич обещал мне чашечку кофе, когда будет выписывать, но так и не смог найти время. Я буду верно ждать.
Галина Рогачева журнал «Здоровье Вологодчины», март 2004 г.
