Эвтаназия (эйтаназия, эутаназия) (от греческого eu – хорошо и thanatos – смерть) – намеренное ускорение смерти или умерщвление неизлечимого больного с целью прекращения его страданий.
Проблема юридической оценки умышленного убийства, как предмета "медицинских преступлений", не нова. Однако особую актуальность она приобрела в 70-е годы ХХ века в связи с активизацией международного движения о возможности лишения жизни человека из гуманных соображений (эвтаназия). По укоренившейся в юридической практике традиции участие врача в эвтаназии приравнивают к участию в убийстве.
Об эвтаназии речь идет лишь тогда, когда мы имеем дело с преднамеренным убийством. В одном случае отнимается жизнь у безнадежно, смертельно больного лица - для того, чтобы избавить его от лишних страданий, - либо при помощи прямого вмешательства (напр., инъекции барбитуратов), либо "оставив его умирать", перестав кормить больного. В другом случае лишается жизни новорожденный ребенок с тяжелыми физическими недостатками, когда его прямо убивают или обрекают на верную смерть, прекращая подачу питания и основного лечения лишь для того, чтобы не причинять новой боли его родителям.
Значит, эвтаназия сама по себе ставится на уровень намерений:
Эвтаназию можно поставить в ряд различных медицинских методов:
В мире нет единой точки зрения на эту проблему. В подавляющем большинстве стран активная эвтаназия объявлена вне закона, хотя периодически возникали и возникают попытки подвести юридические основы не только под активную, но даже под принудительную эвтаназию. Так еще в начале ХХ века немецкий психиатр Гохе и врач Бинбинг попытались обосновать необходимость (для пользы нации и человечества) уничтожения "неполноценных", в списки которых были включены больные с психическими и тяжелыми хроническими заболеваниями. Возникшее через 30 лет фашистское государство реализовало их планы. Мало того, идеология фашизма очень быстро совершила шаг от "эвтаназии из милосердия" к "эвтаназии по идеологическим соображениям", массово уничтожая "неполноценные народы". Именно в этом общественность практически всего мира видит главную опасность активной эвтаназии.
На 39-ой Всемирной Медицинской Ассамблее, (Мадрид, Испания, октябрь 1987 года) была принята "Декларация об эвтаназии". "Эвтаназия, как акт преднамеренного лишения жизни пациента, даже по просьбе самого пациента или на основании обращения с подобной просьбой его близких, не этична. Это не исключает необходимости уважительного отношения врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания".
В Нидерландах эвтаназия долгое время была запрещена законом, однако, в 1996 году Верховный суд и парламент утвердили инструкцию от 14 апреля 1994 года и определили перечень состояний, при которых врач может ассистировать суициду путем летальной инъекции или назначения препарата перорально. После многолетних дебатов по этому вопросу с широким освещением в печати, 29 ноября 2000 года эвтаназию, с большими оговорками, разрешили законодательно. Немалое значение в принятии такого решения сыграл относительный либерализм католической церкви в этой стране.
"De jure" добровольная эвтаназия разрешена в Японии, однако встречается крайне редко. С 1937 года она, при соответствующем юридическом оформлении, была разрешена и в Швейцарии, а в Германии - эвтаназия никогда и не была противозаконной, однако общественное мнение не одобряет ее проведение (В. Вольный и соавт., 2000). В 2001 году эвтаназия узаконена в Бельгии.
В Уголовном Кодексе РСФСР 1922 года в статье 143 имелось Примечание, согласно которому прописывалась ненаказуемость убийства, выполненного по просьбе. Однако уже 11 ноября 1922 IV сессия ВЦИК постановила исключить это Примечание во избежание множества возникших злоупотреблений "просьбами" граждан.
Тем не менее, эвтаназия находит свою нишу. В 1994 году она была легализована в штате Орегон (США), а 25.05.1995 года в Северной провинции Австралии, правда, спустя 9 месяцев закон был отозван.
Классическим примером является опыт лечения и попытки эвтаназии Карен Анн Квинлап, которая в автокатастрофе получила тяжелую травму головы, приведшую к гибели головного мозга. Родители пациентки, после отказа врачей прекратить искусственную вентиляцию легких, через суд добились разрешения на отключение аппаратуры. После отключения аппарата искусственной вентиляции легких пациентка прожила 8 лет.
За время судебных разбирательств возник и был многократно обсужден вопрос "О праве на смерть". В результате Верховный суд штата Калифорния (впоследствии его поддержали Верховные суды еще 9 штатов) юридически обосновал право не только больного, но даже еще здорового человека, дать распоряжение врачам на случай развития у него терминального состояния.
Текст этого заявления гласит:
"...я, будучи в ясном уме и твердой памяти, добровольно без какого либо принуждения выражаю твердое желание, чтобы моя смерть не была искусственно отсрочена при возникновении условий, описанных ниже, о чем я делаю настоящее заявление.
Если когда-либо я получу травму несовместимую с жизнью, или заболею неизлечимой болезнью с развитием критического состояния, которое будет подтверждено двумя врачами, лично осмотревшими меня (одним из них должен быть мой лечащий врач), и если врачи определят, что я умру независимо от того будет проведено лечение или нет, что моя жизнь может выражаться лишь в искусственной отсрочке моей смерти, я даю указание такие процедуры не проводить, и позволить мне умереть естественной смертью, вводя лишь те лекарства, что необходимы для уменьшения моих мучений. Если же я сам буду не в состоянии дать такие указания, то настоящее заявление должно быть выполнено моей семьей или врачами, как моя последняя воля и право отвергать медицинское и хирургическое лечение со всеми вытекающими из этого последствиями. Я полностью осознаю значение этого заявления и делаю его, будучи эмоционально и умственно полностью компетентным …"
Такое заявление подлежит обновлению каждые 5 лет.
Законодательство России трактует эвтаназию, как умышленное убийство. В соответствии со ст. 115 УК РФ - "Убийство - умышленное противоправное причинение смерти другому человеку".
Объектом преступления, предусмотренного ст. 115 УК является жизнь человека, при этом, следует учитывать такие юридические определения, как: "начало жизни" и "конец жизни". "Началом жизни" в правоведении принято считать начало физиологических родов, а "концом жизни" - наступление физиологической смерти, когда вследствие полной остановки сердца и прекращения снабжения клеток кислородом происходит необратимый процесс распада клеток центральной нервной системы и смерть мозга (Н.И. Мельник и соавт., 2002).
Следует обратить внимание на то, что в этом закрепленном в Законе определении отсутствует широко используемое в медицине понятие - "биологическая смерть".
Не является преступлением самоубийство, т.е. причинение смерти самому себе, однако помощь в осуществлении самоубийства, а равно и намеренное ускорение смерти (эвтаназия), даже неизлечимого больного, не освобождает медицинского работника от ответственности по ст. 115 УК.
В медицинской практике квалификация противоправного причинения смерти другому лицу может быть как форме действия, так и бездействия.
Как бы то ни было, но корни эвтаназии уходят в далекое прошлое. Человек научился лишать себя жизни задолго до того, как изобрел колесо и покорил огонь. Древние религии, язычество и буддизм, не препятствовали этому, а наоборот приветствовали. Там, где условия жизни были наиболее суровыми (холод, голод, дефицит шкур для набедренных повязок и т.п.), самоубийство было своеобразной нормой поведения.
Тит Ливий описывал то величавое спокойствие, с которым галльские и германские варвары кончали собой. В языческой Дании воины считали позором закончить свои дни от болезни в постели. Известна истории и готская "Скала предков", с которой бросались вниз немощные старики. Об испанских кельтах, презирающих старость, известно, что как только кельт вступал в возраст, следующий за полным физическим расцветом, он кончал жизнь самоубийством. Старики острова Кеос пили цикуту. Немощных от старости японцев уносили умирать на гору Обасутэяма, что в переводе означает "гора, где оставляют бабушек". Эскимосы, чувствуя приближение старости, уходили замерзать в тундру. Этот обычай сохранился у некоторых эскимосских родов до нашего времени. Известен пример из новой истории, когда христианскому миссионеру удалось уговорить их отказаться от такого варварского обычая. Когда же миссионер, спустя несколько лет вернулся к своей пастве, выяснилось, что весь род вымер. Новообращенным эскимосским христианам, увеличившим численность своей популяции за счет стариков, просто не хватило пропитания.
Обычаи, которые предписывали престарелому или больному человеку покончить с собой, в случае отказа от их исполнения, лишали его уважения, погребальных почестей и т.п. Это "свободное", на первый взгляд, соблюдение обычая было на самом деле достаточно жестко регламентировано в языческих сообществах.
Но чем "сытнее" жила первобытная община, тем строже она относилась к эвтаназии. У племен Нигерии, Уганды, Кении самоубийство считали безусловным злом, причем отвечать за него приходилось родственникам усопшего, которые приносили жертву и сжигали жилище "преступника".
В Древней Греции самоубийство санкционировал орган власти - ареопаг. В городах Эллады имелись даже специальные запасы ядов для этих целей. Тех же, кто ушел из жизни "самовольно", без разрешения ареопага, карали посмертным поношением. В Афинах и Фивах трупу самоубийцы отсекали руку, которую хоронили отдельно.
Несмотря на это против эвтаназии выступал отец медицины Гиппократ (600 г. до н.э.). В его "Клятве" прямо указано - "...я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не укажу пути к осуществлению подобного замысла". Его современники, Платон, Сократ и Аристотель, наоборот, полагали, что умерщвление слабых, нежизнеспособных и безнадежных путем "легкой смерти" - естественно и полезно. Кстати и сам Сократ окончил свой жизненный путь, выпив цикуту.
В Римском праве запрет на самоубийство свободных граждан был закреплен законодательно, но признавались обстоятельства, оправдывающие его. Законным считали уход из жизни в случае - горя, болезни, скорби или невыносимости жизни.
На современном этапе совершенно не возможно решать проблему эвтаназии с категоричной позиции «да – нет». Ясно одно – это требует детального подхода, качественного изучения и обсуждения. Так как отношение к эвтаназии в обществе неоднозначно, причем, каждую сторону можно понять или, наоборот, осудить.
Поражает тот факт, что некоторые законотворцы и лица большой политики (которые яро выступали с позиции «против») применили эвтаназию в отношении к себе. Так, с одобрением была принята эвтаназия 37 - го президента США Ричарда Никсона. После первого инсульта он написал обращение к лечащим врачам с просьбой не прибегать к искусственным методам продления его жизни в случае повторения кровоизлияния в мозг, когда он не сможет выразить свою волю.
Сознательно прекратил принимать лекарства после консультации с личным врачом и составления завещания президент Франции Франсуа Миттеран, страдавший последней стадией рака. И в этом случае в прессе отмечалась мужественность именитого больного, желание быть хозяином собственной судьбы.
Реальность сегодня такова, что эвтаназию применяют повсеместно, причем, независимо от того, разрешена она законом или нет. По данным Американской медицинской ассоциации, в больницах США ежедневно умирает 6 тысяч человек, большая часть которых уходит из жизни добровольно с помощью медперсонала. В отделении интенсивной терапии госпиталя Сан-Франциско у 5 % больных (что составило около половины умерших), смерть наступила в результате отключения системы жизнеобеспечения. Обращает на себя внимание тот факт, что это решение принимал врач с семьей пациента, в то время как обязательным общепринятым условием эвтаназии является информированное добровольное решение самого больного.
По данным литературы около 40% всех смертей больных людей наступает в результате принятия медиками решений о прекращении жизни либо путем отказа от лечения, либо с помощью лекарств, ускоряющих ее наступление. В странах, где эвтаназия запрещена, где нет гласности, а значит, законной защиты от неправомерного применения эвтаназии, положение обстоит хуже. Несмотря на принятие закона, запрещающего эвтаназию, случаи ее применения сегодня участились, и в этом признаются сами врачи. Например, бывший директор ООН по медицине американский врач Майкл Горвин признался, что помог уйти из жизни 50 своим больным.
За 2000 год в Нидерландах было официально зафиксировано 2123 случая эвтаназии. С просьбой помочь в уходе из жизни к врачам обратились 1893 больных раком. Остальные умерщвленные страдали нервными, легочными, сердечно-сосудистыми заболеваниями, а также СПИДом. Однако еще больше больных совершили эвтаназию у себя дома и поэтому, как полагают аналитики, множество случаев эвтаназии остались за рамками статистики, так как врачи не заявляли о них, опасаясь преследования.
Либеральные законы Швейцарии привели к возникновению понятия "туризма для эвтаназии". Известность приобрела компания "Dignitas" в Цюрихе, которая помогает всем желающим покинуть этот мир. Только в 2001 году клиентами капании стали 50 самоубийц. По оценкам экспертом число членов "Dignitas" достигло 1700 человек. Особую обеспокоенность властей вызывает то, что звтаназию абсолютного большинства клиентов кампании проводит в первый день приезда в Швейцарию потенциального самоубийцы, причем без анализа врачебных заключений. Это приводит к тому, что помощь в уходе из жизни получают не только те, кто страдает неизлечимыми
заболеваниями, но и просто психически неуравновешенные лица. Цюрих постепенно становится "Всемирной столицей эвтаназии"
Страдания сами по себе у многих вызывают сочувствие: убивают собаку, которая корчится от боли, приканчивают обреченного на смерть. Можно ли отказать в таком акте милосердия? В действительности, даже некоторые убежденные католики считали своим долгом укоротить страдания ближнего. Но эта жалость уже сама по себе является двусмысленной: конечно, часто сама боль является невыносимой, но нередко она бывает еще более невыносимой для тех, кто находится рядом с больным. "Избавляя" больного от боли, они часто избавляют от страданий самих себя. Действительно ли соблюдается в таком случае свобода выбора больного? На крик о помощи отвечают смертельным ударом. Причинить смерть - означает избавить прежде всего самого себя от необходимости услышать этот зов, поскольку за словами "убей меня" кроется мольба: "раздели мою боль и помоги мне!" Чисто по-человечески всегда труднее "сопровождать" больного в его страдании, чем уничтожить его.
Когда можно с уверенностью говорить, что больной является неизлечимым? Широко известно, насколько велика вероятность ошибки, когда врачи строят свои прогнозы. К тому же понятие неизлечимости в большой степени зависит от средств и возможностей, имеющихся в данный момент их распоряжении. Широко известен случай с врачом, который, едва покончив со своим сыном, больным дифтерией, услышал об открытии сыворотки Roux. В действительности, большая часть врачей остаются верными своей клятве и предпочитают действовать в качестве профессионалов, а не "сочувствующих".
Кроме того, широко обсуждаются понятия права на жизнь и права на смерть. Как раз вокруг этого момента и ведется дискуссия. Сторонники эвтаназии заявляют, что, если жизнь не будет истинно человеческой (жизнью в общении), то лучше умереть по-человечески (то есть достойно, при помощи эвтаназии). Таким способом оправдывается активная эвтаназия. Но что такое - "нечеловеческая жизнь"? Здесь в общих чертах подразумевается "чисто растительное существование", но и это понятие очень широко и обычно игнорирует возможности выхода из этого состояния.
Если существует право на жизнь, можно ли заключить из этого и возможность такого понятия, как "право на смерть"? Акцент все-таки ставится на жизнь. Другое понятие – «право на достойную смерть» Существует право умереть достойно, по-человечески, без лишних страданий. Здесь идет речь об уважении человеческого достоинства. Но это право не освобождает от закона об охране жизни. Смерть - это часть человеческой реальности со всеми ее последствиями и унижениями. Убегать от этого - означает быть трусом. Право на достойную смерть включает также право на лечение при помощи гуманных методов: они должны быть направлены на то, чтобы облегчить страдания, помочь умереть спокойно, без ненужной и бесконечной борьбы. Такое гуманное лечение всегда заканчивается лишь естественной смертью, без искусственной ее провокации. Это значит, что прибегать к искусственным методам, которые лишь замедляют процесс умирания, нужно продуманно и в соответствии с их целесообразностью. Все должно решаться с учетом, прежде всего, интересов самого больного.
Возможное ограничение этических рамок таково, что врачи могут разрешить пациенту умереть, но не должны его убивать. Природа этой разницы и ее этическая важность широко обсуждаются с разных точек зрения. Многие поняли разницу между убийством и предоставлением возможности умереть как действие в противовес бездействию, результатом которого является смерть. Поэтому остановка лечения есть убийство и рассматривается как более серьезное, чем не начало.
Другие факторы, такие, как согласие пациента и прогноз, важны для того, чтобы определить, является ли отказ от лечения оправданным. Некоторые понимают разницу между убийством и позволением умереть по-другому, как пассивную эвтаназию: у пациента потенциально фатальное заболевание и лечение отодвигает смерть; когда лечение снимается, больному позволяют умереть от своей болезни. Те, кто употребляют выражение «позволить умереть», часто применяют и другие понятия, такие, как «не продолжать процесс умирания» или «позволить природе идти своим путем». Эти понятия выполняют психологическую функцию — отделить врачей от ответственности за смерть пациента. Является ли это второе понимание разницы между убийством и позволением умереть правильным или ошибочным? Те, кто принимают его, часто полагают, что как не начало, так и остановка поддержания жизни позволяют умереть — что этически правомерно, в то время как убийство является нарушением этических норм.
В любом случае, понятно, что проблема эвтаназия обсуждаема, но не осуждаема. В то время как эвтаназия уже широко распространена в некоторых странах, она продолжает оставаться одной из наиболее трудных областей и вызывает сомнения в том, когда она может быть применена.
Г.В.Мяснов, врач-анестезиолог-реаниматолог МУЗ «МСЧ Северсталь»
